Когда месье соглашался, мы шли на службу. Но те, кто уходил и возвращался, никогда больше не имели желания покинуть снова дом.
Даже сам месье он ведь тоже уходил, но теперь больше не покинет нас. — Откуда вы знаете, Стефан? Почему такая уверенность? Мы спустились до первой площадки лестницы. Дворецкий остановился, как будто не услышав моего последнего вопроса.
Марица принесет вам. — Спасибо, Стефан.
Я могла бы сказать, что время слишком позднее, чтобы беспокоить Марину, но знала заранее, что он ответит. Дворецкий заверил бы меня, что Марица и так жалуется, что я не нагружаю ее работой. Я медленно прошла в свою комнату и постояла у камина, глядя на мерцающие угли.
— Сколько тебе лет, Марица? — Двадцать, мадемуазель. Я думала, она моложе.
Про себя я отметила, что графиня, оказывается, умерла всего четырнадцать лет назад, и задумалась, глядя на огонь. — Помочь вам раздеться, мадемуазель, когда вы допьете бренди? Тихо поинтересовалась Марица. — Американские девушки предпочитают раздеваться сами, Марица.
Еще интересные статьи:
Интим пролетарская
Meztijar